Mashable опубликовал второй отрывок из романа Чака Вендига «Aftermath: Life Debt». Это — вторая книга трилогии, и она продолжает заполнять пустоты в истории, с которой мы пока не знакомы, поскольку речь идёт о том, что происходило сразу после Эпизода VI «Звёздных войн». В первой книге речь шла о бывшем пилоте Повстанцев Норре Уэксли, которой вместе с друзьями удалось нарушить планы уцелевших имперцев. Во второй книге, как видно по обложке, внимание будет уделено «Тысячелетнему Соколу», Хану Соло и Чубакке, о которых в первом романе автор упоминал лишь вскользь, оставив их в тот момент, когда они отправились освобождать Кашииик.
Если вы до сих пор не читали первый отрывок из романа «Aftermath: Life Debt», то можете ознакомиться с ним, перейдя по ссылке. А сейчас предлагаю вам ознакомиться с новой порцией сюжета.
* * *
Комната белая и, по большей части, пустая. Стены оштукатурены. Здесь много окон, и пробивающийся сквозь них солнечный свет дерзок и ярок.
В комнате их только двое: Лейя и растение в горшке.
Это растение — молодой отросток одного из священных деревьев Эндора; некоторые называют его «змеиный клубок», потому что переплетающиеся тёмные ветви напоминают узел из свитых вместе тел.
Она вырастила его из семечка — крохотного жёлудя, которого ей подарил эвок по имени Уикет. Она растила деревце в горшке, наполненном почвой с Чандрилы, и, к её искреннему удивлению, оно пошло в рост.
Оно стало предметом для её медитаций — так предложил Люк. Покинув зал для конференций, она решила, что лучше всего будет прийти сюда. Ей лучше сосредоточиться
Она сидит перед ним посреди комнаты, сложив руки на округлившемся животе.
Она освобождает свой разум.
А потом она пытается почувствовать дерево.
Она делает это, по меньшей мере, один раз в день.
Но до сих пор Лейе так и не удавалось его почувствовать.
И не потому, что она мало пыталась. Она сидит здесь. Она сосредотачивается на дыхании, а потом пытается освободить ум от мыслей. Точно так, как её учил Люк. Эта часть упражнения у неё почти всегда получается хорошо. Но Люк сказал, что она может при помощи Силы почувствовать живую силу в окружающих её вещах.
Она уверяла его, что у неё просто нет этого. Этой мистической и непостижимой способности, которой обладает её брат, и которой (от этой мысли по позвоночнику у неё пробегает холод) также обладал её отец — её родной отец.
Люк продолжает утверждать, что со временем она сможет научиться чувствовать Силу — как и он сам. Он объяснял это на примере Облачного города: как Лейя почувствовала тогда его боль — висящего на волоске, обессиленного, израненного и готового упасть сквозь облака вниз. Он сказал, что будет учить её.
И он действительно научил её. Некоторым вещам, по крайней мере.
А потом он уехал.
Точно так же, как уехал Хан.
Люк…
Она ловит себя на том, что сейчас думает о нём. Её мысли устремляются к брату, словно живые существа — словно ростки, тянущиеся к солнцу. Ты нужен мне здесь. Мне нужна твоя помощь. В Люке порой проступали черты наивного юноши с фермы, но сейчас это пришлось бы кстати.
Её сознание — это вереница мыслей. Трудности политики, любовь к Хану (и злость на него), чувство утраты Люка, а над всем этим — постоянное переживание о той жизни, которую она в себе носит.
По коже пробегают мурашки. Неожиданно её ум оказывается отстыкованным от остального её существа. Голова кружится так, что она готова упасть.
Ой.
Что это? Вдруг нахлынуло, прошло сквозь неё и захлестнуло с головой? И она вдруг почувствовала, что ей известна сама суть вещей — она никогда не чувствовала ничего подобного. Пульсирующий жар, трепещущий, мощный.
Это — не дерево. Это — не Люк. И даже не Хан.
Это — её ребёнок.
Нет, это не то ощущение, которое испытывает каждая мать, которая носит в себе дитя — это ощущение ей уже знакомо. Она хорошо знает о том, как толкается и пинается живущий в ней маленький человечек. (И она уже знает и об изжоге, и о тошноте перед завтраком, и о тошноте после завтрака, и о чувстве голода, которое после этого бывает…)
Это всё не то. Это —
Постой.
Так это — он?
Это — мальчик.
Это — мальчик.
Она взмахивает руками перед своим ртом, пытаясь смеяться и плакать одновременно. Ей кажется, что это — та самая Светлая Сторона, к которой всегда стремился Люк: обещание света, обещание новой жизни…
А потом чёрное обрамление Тёмной Стороны окружает её счастье, словно петля. Она только что летала на крыльях радости, и вот уже страх преследует её — он надвигается, словно растущая тень. Страх иметь ребёнка в такой неспокойной галактике. Страх по поводу Хана: жив он или нет? И то же самое — с Люком. Будет ли ребёнок расти рядом с отцом? Дядя? Наставник? Каково её наследие, и какое наследие получит её сын?
Дыхание обрывается. Ей приходится заставить себя дышать.
Освободи свой разум. Освободись от всего. Сосредоточься, Лейя. Сосредоточься.
Это всё — её мысли?
Или они принадлежат Люку?
* * *
P.S. И тут опять дерево! Нет, это явно неспроста!