• Статьи


Съёмки «Звёздных войн»: начало

Люк Скайуокер и C-3PO

Джонатан У. Ринцлер, автор и редактор подразделения Lucas Licensing, написал множество книг о «Звёздных войнах». Книги из серии «The Making of Star Wars…», посвящённые работе над фильмами классической трилогии «Звёздных войн», будут интересны как тем, кто впервые открывает для себя вселенную Star Wars, так и тем, кто хочет расширить свои знания о ней. Я предлагаю вам отрывок их книги «The Making of Star Wars», которая вышла в 2007 году — в этом отрывке рассказывается о первых днях съёмок Эпизода IV «Звёздных войн».

Март-апрель 1976 года

Перед последними днями в Лондоне [речь идёт о пребывании в Лондоне съёмочной группы «Star Wars»] были сделаны последние приготовления, и Алан Лэдд, недавно назначенный старшим вице-президентом кинокомпании «Fox» — он отвечал за международное кинопроизводство — прибыл из Лос-Анджелеса, чтобы утрясти некоторые «финальные вопросы» с Лукасом и Куртцем. Была одна проблема, которая состояла в том, что ILM не успевал. «Они не приготовили никаких спецэффектов,— сообщил Лукас.— Предполагалось, что у ILM будет всё необходимое для фронтальной проекции звездолётов к тому времени, как мы приступим [к съёмкам]. Это была ключевая деталь производственного цикла, но у нас было только три из них».

В этот напряжённый момент прибыл первый из главных актёров. «Всё происходящее само по себе походило на фильм,— вспоминает Марк Хэмилл, до этого работавший поваром на блюдах быстрого приготовления в „Макдональдсе“, раздатчиком мороженого в „Баскин-Роббинс“ и курьером в издательстве „Associated Press“.— Я прибыл сюда, чтобы принять участие в большом приключении, которым являлись съёмки этого фильма. Я никогда не был в Англии, никогда не был в Африке. Я летел на самолёте, мы снизились, пройдя сквозь облака, и я увидел все эти странные здания. После приземления я старался разобрать, что говорят эти люди с их британским акцентом. Кто-то подхватил меня, и мы поехали в отель. Я поставил свои сумки, принял душ и отправился на примерку костюма. На следующий день меня отвезли в EMI [EMI Records], где я встретился с Джорджем и Гэри [Куртцем]. Я их побаивался».

«Джордж устроил мне экскурсию и показал все декорации,— продолжает вспоминать он.— Они даже не были раскрашены; „Тысячелетний сокол“ был просто деревянной конструкцией. Невозможно было представить, на что это будет похоже. Но он всё подробно объяснял: „Здесь мы будем снимать наружные сцены, и, когда ты войдёшь в дом, то окажешься тут“. Пока я знакомился с остальной командой, у меня начался джет-лаг. Тем временем, Джордж сказал: „Хочешь взглянуть на пробные съёмки роботов?“ Я отвечал, что конечно же, и мы пошли в кинозал, где все ждали Лукаса. И вот Джордж произносит: „А это — Люк Старкиллер“ — а все просто мельком кивнули и вернулись каждый к своей работе. А я плюхнулся в кресло. Зрелище [на экране] было по-настоящему захватывающим, но никому до него не было дела. Они уже насмотрелись. А мне было на самом деле интересно посмотреть, что происходит [на экране], но я был не в состоянии держать глаза открытыми».

«После этого я отправился назад в свой отель — и заблудился. Я думал, что пройдусь по улицам и сориентируюсь. Однако в Англии нет чёткой сетки кварталов. Спустя три часа я всё ещё пытался найти свой отель. Ситуация ухудшилась настолько, что я решил попытать счастья в другом отеле. Я стал рыться в своём кошельке в поисках наличности, оттуда выпала книжечка с бумажными спичками, что заставило персонал отеля насторожиться — из-за всех этих взрывов в метро и акций ИРА [Ирландской Республиканской Армии] — и потребовать номер моего паспорта. Я не смог его вспомнить, и они вызвали полицию. И вот я сижу в полицейском „чёрном вороне“, и полицейские пытаются помочь мне вспомнить [местоположение отеля]: „А это был не Дорчестер? Может, площадь Гросвенор?“ Наконец, волшебным образом мы наталкиваемся на него».

Перед отлётом в Тунис

Когда Лэдд и Куртц составили окончательные сметы, бюджет костюмов вышел приблизительно в 90 тысяч фунтов стерлингов (220 тысяч долларов). «На самом деле, это был довольно скромный бюджет,— говорит Молло [Джон Молло, художник по костюмам].— Вы можете заметить, что используемые материалы были довольно дешёвыми».

Однако, тут было одно исключение, связанное со штурмовиками — костюмы для них обходились дороже всего остального (40 тысяч фунтов, или 93 тысячи долларов), и были всё ещё не готовы за неделю до того, как должны были начаться натурные съёмки.

«Штурмовики были кошмаром костюмера,— поясняет Молло.— Мы нашли модель подходящего размера, сделали гипсовую отливку его тела, и скульптор изготовил броню по этой фигуре. После этого каждый считал своим долгом подойти и сделать замечания: „Подправить тут, подправить там“,— а Джорджу не нравились ни одни наколенники. Так продолжалось несколько недель. В итоге, всё это было отвергнуто, и броня была изготовлена из пластика методом вакуумных форм, но возник следующий вопрос: как заставить всё это функционировать в собранном виде. По-моему, у нас оставалось четыре дня до съёмок, или около того, а мы всё ещё бились над этой задачей, пока нам не удалось соединить части так, чтобы процесс снятия и надевания занимал не более пяти минут».

Daniels as Treepio"Но это было ещё не всё. Джордж сообщил, что собирается взять нескольких штурмовиков на натурные съёмки, и что он хочет видеть их в «боевой выкладке». Я сказал: «Хорошо, Джордж, а что означает „боевая выкладка“ для штурмовика?» — и он пояснил: «Когда он несёт на спине кучу всяких вещей». Тогда я пошёл в тот лондонский магазин для бойскаутов и купил металлическую рамку-держатель для рюкзака; потом мы взяли пластиковые ящики для рассады, соединили две штуки вместе и поместили четыре таких конструкции в рамку. Сверху мы закрепили пластиковую сливную трубу, сбоку — лабораторную трубку и покрасили всё в чёрный цвет. Это был самый удивительный из всех фильмов! Джордж спросил: «Можем мы придумать что-то, что указывало бы на их ранг?» И тогда мы взяли защитный нагрудник для мотоциклистов и закрепили на одном их плече. Джордж сказал: «Отлично!» Мы покрасили один нагрудник в оранжевый цвет, а другой — в чёрный, и стало ещё лучше!" — с довольной улыбкой завершает свой рассказ Молло.

В самую последнюю минуту было найдено и решение для костюма C-3PO. «Они, в конце концов, сделали фиксаторы из специально сконструированных колец и роликов, которые были идеально подогнаны друг к другу,— вспоминает Энтони Дэниелс.— Но всё это отняло столько времени, что мне удалось надеть полный костюм лишь один раз, перед самым отлётом в Тунис».
Один из самых существенных перерасходов средств случился потому, что подобные финальные корректировки вносились чересчур поздно — по причине отсрочки платежей, объявленной студией. Некоторые декорации и оборудование не удалось вовремя отправить трейлерами (что обошлось бы в 5 тысяч долларов). В итоге, вместо этого пришлось зафрахтовать грузовой самолёт Lockheed Hercules C-130 на рейс туда и обратно за 22 тысячи долларов, чтобы за два дня до начала съёмок привезти недостающий реквизит.

Чтобы отпраздновать предстоящее приключение, Лукас и Куртц закатили коктейльную вечеринку для актёров и съёмочной бригады в отеле «Африка», в зале «Магриб», 17 марта 1976 года в половине седьмого вечера. «Мне кажется, я оказался там во вторник,— вспоминает Хэмилл,— и вышел в четверг. В пятницу я обедал с Джорджем и Гэри в каком-то китайском заведении. Потом наступил великий день. Это была суббота, 20 марта: мы поехали в аэропорт Хитроу и были готовы перенестись в Тунис. Там я впервые увидел всю съёмочную команду. Было здорово. Это походило на первый день школьной производственной практики. У нас у всех были сумки со стикерами „Star Wars“. Я подумал про себя: „Я еду в Африку!“ И мы отправились в путь».

Первый день

Лукас, Хэмилл, Дэниелс и все остальные прилетели из Лондона в Джербу чартером Британских Авиалиний. Ночь опустилась на землю раньше, чем они погрузились на машины и грузовики, чтобы ехать в Нефту. Неделей раньше Энтони Дэниелс играл в постановке «Розенкранц и Гильденстерн мертвы» в театре «Критериум» на площади Пикадилли. «Это — пьеса, которая забирает все силы,— вспоминает он.— Тем не менее, я не мог уснуть в свою первую ночь в Тунисе из-за группы немецких туристов, которые в четыре утра пытались отыскать свои комнаты — а нам нужно было вставать в шесть».
«Мы совершили посадку в Джербе; там был огромный гостиничный комплекс,— говорит Хэмилл.— Четыре отеля, и все — рядом друг с другом: можно было заблудиться по дороге к своей комнате. Это было что-то невообразимое. Такое ощущение, что мы никуда не улетали. Поля для гольфа, рестораны, дискотеки… „И это — Африка?“ — подумал я тогда. Но на следующий день мы поднялись очень рано и под дождём двинулись в путь, к соляным равнинам».

Тунис. Место съёмок Эпизода 4 Звёздных войн

Ближайшим к Нефте крупным городом был Таузар (Tozeur), «который оказался крошечным», по словам Роберта Уоттса [руководителя производства на съёмках «Звёздных войн»]. Уоттс не был новичком в натурных киносъёмках — он занимался кинопроизводством по всему миру, включая Японию, Финляндию, Испанию, Германию, Колумбию и пустыню Калахари. «Из Сахары то и дело появлялись кочевники — все эти берберские женщины, закутанные в чёрное и закрывающие свои лица так, что виден был лишь один глаз. Они были серьёзной проблемой во время ночных поездок по городу, потому что заметить их было невозможно».

Команда, которой в Джербе пришлось соседствовать с толпой туристов, по прибытии на новое место столкнулась с телевизионной бригадой под руководством Франко Дзефирелли, которая снимала «Иисуса из Назарета» (1977). «Это был двенадцатичасовой мини-сериал,— вспоминает Куртц,— и они задействовали весь местный технический персонал, весь гипс и все прокатные автомашины — а также всё пространство отеля. Большой отель был закрыт на реконструкцию, так что людям пришлось уплотниться по двое и по трое в номере и разместиться в гостиницах эконом-класса. Две недели — это пустяк. Мы могли это вынести. Но, если бы это продолжалось два или три месяца, в наших рядах вспыхнул бы бунт».

Команда натурных съёмок «Звёздных войн» насчитывала примерно сто человек из Англии и двадцать пять тунисцев. Обе группы общались между собой на французском — преимущественно, через помощников режиссёра; Тунис ранее был французской колонией. В ночь на воскресенье, 21 марта, все, кто могли уснуть, скоротали ночь в своих тесных комнатах, готовясь к предстоящей работе. Производство длилось уже почти три года, но до сих пор не добралось до основной стадии.

Вспоминает Энтони Дэниелс:

Энтони Дэниелс (C-3PO) на съёмках Эпизода 4 Звёздных войн«Однажды я увидел стул, на задней стороне спинки которого было написано „Энтони Дэниелс“, и был очень этим растроган. Но мне никогда не удавалось посидеть на нём, потому что я вообще не мог садиться. [Вместо стула] у меня была эта кошмарная наклонная доска с подлокотниками,— что-то вроде средневекового орудия пыток,— которая позволяла мне откинуться под углом градусов в семьдесят; на самом деле, толку от этого было немного, потому что лодыжки продолжали испытывать нагрузку. Я носил обычные нейлоновые трико и довольно неудобные яхтенные туфли из лондонского магазина „Либби Уайт“ — у меня была одна пара на съёмках фильма, и они очень быстро износились. У меня были золотые башмаки и золотые голени, а выше начинались штаны, сделанные из довольно толстого пластика и соединяющиеся на бёдрах. У штанов была изрядно выделяющаяся лонная область — помнится, Джорджу понравилось считать это проявлением „космического эротизма“. Ещё у меня был своего рода корсет, который был выполнен из довольно плотной резины и сшит вручную. К нему крепилась куча разных проводов и прочих деталей, которые за время съёмок приходилось менять множество раз. Верхняя часть костюма состояла из передней и задней половинок. К передней половине крепилась левая пройма, а к задней — правая. Руки продевались в рукава, которые пристёгивались к плечам. Для кистей имелись специальные перчатки, изготовленные скульптором — он отчего-то решил, что они должны быть из листовой стали. Когда я впервые надел их, то смог продержать руки на весу не более двадцати секунд — после чего они с грохотом упали на стол. Они были очень тяжёлыми — я сказал, что вы, ребята, хотите от меня слишком много. Наглядный пример того, когда работа делается наспех».

Люк и дядя ОуэнВ первый день в съёмках были заняты Хэмилл, Дэниелс, Кенни Бейкер, помещённый в корпус R2-D2 и Фил Браун в качестве дяди Оуэна. Из заметок Лукаса мы узнаём, что Браун был утверждён на роль потому, что хорошо соответствовал типажу Оуэна — этакому американцу из глубинки. «Дядя Оуэн — это старый ворчун, который точь-в-точь как я сам»,— признаётся Браун.

Самой сложной сценой первого съёмочного дня была сцена с покупкой роботов. Массовка включала в себя двенадцать местных ребятишек, одетых джавами. К ним пытался присоединиться измотанный Дэниелс. «В Нефте я также не смог уснуть,— рассказывает он.— В первое утро съёмок я был таким уставшим, что не мог думать вообще ни о чём. Окончательная подгонка костюма заняла два часа. Он сидел на мне очень плотно. Он скреплялся двумя болтами на шее, и выше талии тоже были болты, так что я никаким образом не смог бы выбраться из него. Он был изготовлен с высокой точностью, и, стоило мне сделать неосторожное движение, как он весьма болезненно врезался в меня. Я прошёл всего лишь десять шагов от палатки, расположенной на тунисской соляной равнине, и за это время был так измождён болью, что не мог дойти до съёмочной площадки, располагавшейся в трёхстах ярдах от меня. Мне помогли доковылять до площадки, и мы приступили к работе — но я чувствовал, что не выдержу до конца съёмок».

А Хэмилл, напротив — наслаждался первым днём. «Это было поистине здорово,— говорит он.— Все эти подготовительные работы будто бы на самом деле происходили на моей планете, на Татуине, что создавало ощущение неразрывного целого с фильмом. Здесь начиналось действие фильма, и тут я впервые познакомился с Трипио — точно так же, как и с играющим его актёром. Это облегчало задачу; всё выглядело так, как будто происходило в самом фильме».

Когда солнце поднялось, Дэниелс, заключённый в свою броню, получил ценный урок. «В первый день съёмок сценарий изобиловал техническими терминами. Я должен был произнести: „binary loadlifters“ — слова, которые я до сих пор не могу выговорить. И нам пришлось сделать несколько дублей, прежде чем я сообразил, что мои губы не двигаются, и поэтому совершенно неважно, что я говорю».

В то время, как Дэниелс решил одну проблему, появились другие. «Всё начало выходить из-под контроля,— рассказывает Куртц.— Модель Арту не действовала должным образом, батареи разряжались слишком быстро, а заменить их было непросто. Не получался пинок ногой, а голова не поворачивалась направо. В тот, самый первый день, мы снимали сцену, когда дядя Оуэн выбирает красного робота, а Люк отправляется назад [домой] и окликает: „Пошли, Красный!“ И только красный намеревается покатиться следом, как его голова неожиданно взрывается. Но у этого радиоуправляемого робота все системы управления были в голове, так что мы не могли поместить туда взрывчатку. И вот, мы стояли вокруг робота и смотрели друг на друга, и так прошло несколько минут. „Постойте, в сценарии сказано, что робот выезжает, и его голова взрывается. Так что вы, парни, должны знать, как с этим справиться. Это же вы изготовили этот реквизит“. Но нам всем было прекрасно известно, что ни у кого не было достаточного времени на подготовку, поэтому все проблемы нам пришлось решать на месте. Мы гнали и гнали что есть сил, чтобы успеть к отъезду в Тунис, и я даже выпросил отсрочку на две недели, но надвигалась жара, что могло бы стать для нас настоящей катастрофой. Поэтому медлить было нельзя».

«Мы нашли выход из положения, взяв резервного фибергласового робота: подвесили его на рояльной струне и приделали к нему взрывающуюся голову. Лес Дилли [технолог] сбегал и перекрасил его, чтобы он выглядел, как красный».

Голова красного робота взрывается - Эпизод 4 вёздных войн

"По пустыне раскатывали дроиды всех мастей,— вспоминает Кенни Бейкер, который сидел внутри R2.— Они заполняли всё пространство вокруг. Джек Первис завопил: «Берегитесь! Роботы наступают!» — Я так и рухнул, покатываясь со смеху.

Хотя съёмки и начались не самым лучшим образом, отношение Лукаса ко всему происходящему произвело эффект и на остальную команду — или, по крайней мере, на её часть. «Он всегда спокоен. Если даже внутри него бушует гроза, он остаётся спокоен и заряжает этим спокойствием остальных,— говорит Хэмилл.— С технической стороны, могли произойти самые невероятные накладки. В одной сцене он работал с четырьмя роботами: один был радиоуправляемым, другой — гидравлическим с пневмоприводом, в третьем сидел карлик, а четвёртый приводился в действие струнами, как большая марионетка. Если хотя бы два из них делали то, что нужно — было уже здорово. Я был поражён, потому что Джордж управлялся со всем очень быстро. В то же время, я никогда не замечал, чтобы он торопил съёмку. Думаю, что ему приходилось в какой-то степени прибегать к компромиссу, но процесс действительно шёл быстро».

«Джордж охотно идёт на компромисс,— соглашается Барри.— Когда Арту падет с рампы, или что-то в этом духе, он не придаёт этому значения, потому что ему не нужно использовать этот кадр прямо сейчас, и он может взяться за что-нибудь другое. Было видно по нему, что он готов держать удар».

Команда техников R2-D2, Эпизод 4 Звёздных войн

К тому моменту, как команда начала сворачивать работы первого дня и были сняты первые из 355 сцен, им всё ещё не удалось захватить момент с Люком на фоне двойных солнц, потому что тунисская погода не желала сотрудничать. Что касается Дэниелса, для которого наступил желанный отдых, то он испытывал ужасные страдания. «К концу первого дня я был покрыт шрамами и царапинами,— говорит он.— Я был неимоверно уставшим и очень раздражённым. Это был первый и последний раз, когда я носил костюм весь день».

В конце второго дня им вновь не удалось снять закат, потому что облака принесли в пустыню сильный дождь, и перевозящие оборудование грузовики застряли в грязи. Утром третьего дня аудитор натурных съёмок Ральф Лео выехал с материалами, отснятыми в первый день, чтобы [редактор] Джон Джимпсон в Лондоне мог приступить к монтажу. А для Дэниелса вместе со сценой номер 15 продолжилась его тяжёлая жизнь в металлическом заточении.

«Если вы приглядитесь повнимательнее в тот момент, когда я прохожу по пустыне мимо огромных костей, то вы заметите, что я едва могу двигаться,— говорит он.— На самом деле, когда я зашёл за угол, то упал. Меня обнаружили по моей руке, торчавшей из песка под углом в 90 градусов — если я падал, то уже не мог самостоятельно подняться. И, если в поле зрения никого не обнаруживалось, я оказывался среди песков в полном одиночестве. Слышал я тоже не вполне хорошо, поэтому мне приходилось проводить долгие часы в своём маленьком мирке, не имея возможности общаться с людьми. По вечерам я пытался отыскать самую большую и шумную компанию, чтобы вновь почувствовать себя человеком».

В этот же день прибыли сэр Алек Гиннесс и леди Гиннесс, но погодные условия продолжали ухудшаться, вынудив Лукаса закончить съёмки в 17:57 по причине «плохого света». К четвёртому дню, несмотря на все эти небольшие неудачи, актёры и съёмочная группа сблизились с окружением — и друг с другом. Поварам, работавшим в походной кухне, удалось приготовить пирог с мясом и почками, а Марк Хэмилл и Гэри Куртц обнаружили взаимную любовь к комиксам Карла Баркса про Дональда Дака.

«Мы работали, как проклятые, по двадцать часов в день,— признаётся Роберт Уоттс.— Это был очень удачный период для притирки команды. Реальная возможность собраться всем вместе, прежде чем процесс переместится в студию. Это было здорово — пообщаться и узнать друг друга получше; особенно, в таком маленьком городке, как Таузар».

Поделиться ссылкой на статью:

Метки: The Making of Star Wars, Дж. У. Ринцлер

Centax

Другие мои проекты

Centax в соцсетях